Дневник кардиомиоцита - свидетеля развития инфаркта миокарда
«Я не знаю, как долго мы продержимся, но я уже чувствую, как внутри меня разрушаются митохондрии, а ионы кальция садятся на фрагменты их крист. Прошло всего 15 минут, как мы поняли, что дело дрянь. Атеросклеротическая бляшка пробудилась, и никто из нас не был к этому готов. Томящийся в ней тромбопластин остановил тромбоциты и велел им начать агрегацию. Они, как загипнотизированные, начали выделять вазоконстрикторы - серотонин, тромбопластин А2, чтобы организовать тромб. В итоге нам перекрыли доступ к кислороду. Разнеслось громкое сообщение: «Внимание! Включается экстренное коллатеральное кровообращение, будьте внимательны! Повторяю: включается экстренное коллатеральное кровообращение!» Но видели бы вы обреченность на мембране моих сотоварищей, когда они поняли, что аварийный кровоток их не спасет. Каждая клеточка начала чувствовать постепенно нарастающий дефицит АТФ. Все мы были вынуждены остановить работу мембранных помп. Ионы кальция и натрия заполнили цитоплазму, и вода пошла за ними. Ионы калия наоборот, воспользовавшись моментом, наконец-то выскользнули из клетки. Я знаю, что это может очень плохо сказаться на возбудимости и автоматизме клеток, но ничего не могу с этим поделать».
«Прошло 30 минут. Я все еще держусь, но с ужасом понимаю, что весь запас гликогена, который я и мои товарищи берегли на черный день, израсходовался. Страшно представить, какие необратимые явления последуют дальше. Миофибриллы внутри расслабляются окончательно и бесповоротно, но я еще нахожу в себе силы писать эти строки. Кто-то должен рассказать, как все было на самом деле. Вы даже не представляете, что тут творится. Повсюду слышатся крики кардиомиоцитов, в которых кальций-зависимые протеазы и активированные ацидозом гидролазы разрушают внутриклеточные структуры. Наши миофиламенты распадаются, мембраны органелл разрушаются. Вокруг меня уже витают активные формы кислорода, я постараюсь скрыться от них. Я не должен умереть от перекисного окисления липидов мембран, пока рано…»
«Прошла пара часов. Мне повезло, я обнаружил рядом с собой интрамуральный сосудик, пока что смогу питаться от него. Остальные, кто держался лишь за счет анаэробного гликолиза, тихо стонут и погибают. Я вижу, что ферменты цикла Кребса в их митохондриях больше не функционируют. Если бы нашу зону покрасили теллуритом калия, то теллурит так и остался бы бледного цвета. К сожалению, у нас нет кислорода, чтобы восстановить его до теллура, тем самым окрасить в темный цвет и доказать, что мы живы…»
«Пережил половину суток, 12 часов страха и дикого ужаса. Просто молча наблюдаю за тем, как дегенерируют мышечные волокна. Ферменты цикла Кребса исчезли повсюду… Но есть еще надежда, что на периферии нашего ишемизированного участка остались ребята, в которых сохранена их слабая активность. Возможно, они справятся и выживут. Я верю в это…»
«Надо же, уже прошло 18 часов. Ядра кардиомиоцитов сморщиваются, распадаются, клетки погибают и перед смертью они выбрасывают ферменты креатинкиназу и трансаминазы, как сигнал о помощи. Надеюсь, обнаружив их, врачи поймут, что мы нуждаемся в срочной поддержке».
«С добрым утром меня. Прошло более суток, а я все еще с вами. Надолго ли?.. Вокруг полная зона отчуждения - крупные поля фуксинофильной дегенерации. Вдали, на горизонте, видна демаркационная зона. Оттуда, из полнокровных сосудов микроциркуляции, лейкоциты уже несутся к нам, в зону некроза, во всю прыть. Ну-с, встретим их, как подобает».
«4-5 сутки. На смену лейкоцитам пришли макрофаги. Они полностью взяли ситуацию под свой контроль, активно убирают трупы моих товарищей. Иногда они проходят мимо меня и предупреждают, что скоро подойдут фибробласты, чтобы начать рубцевание. Но я уже ничего не боюсь, меня теперь не запугаешь».
«Идет вторая неделя. Макрофаги все занимаются размягчением и резорбцией тканей, а я подшучиваю над ними, говоря, что своей старательностью они доведут дело до острой аневризмы сердца. Макрофаги недовольно поглядывают в мою сторону, а я лишь улыбаюсь в ответ. А что еще остается делать? Только наблюдать. Наблюдать за тем, как от зоны здоровых клеток постепенно наползает юная грануляционная ткань, но она никогда не заменит моих погибших друзей. А еще порою доходят новости о сохранном миокарде. Я очень рад, что мои товарищи справились с нагрузкой, которая на них свалилась. Наверное, им здорово досталось. Пришлось размножить митохондрии, рибосомы, а затем и миофибриллы внутри цитоплазмы. Да, гипертрофия, она такая, что тут еще скажешь… Интересно, а я бы смог так же, как они?»
«Потерял счет дням, но по-моему скоро будет 4 неделя. Безразлично наблюдаю, как меня замуровывают заживо. Грануляционная ткань созревает и превращается в зрелую грубоволокнистую соединительную. Теперь я нахожусь в крупном очаге кардиосклероза. До сих пор не могу поверить в то, что остался совершенно один…Абсолютно один в этой пустынной рубцовой ткани. Вокруг такая тишина… Кто, кто теперь найдет эти записи? Кто услышит о моей истории? Не знаю … Но если сейчас вы читаете эти строки, значит, моя работа была не напрасна!»
Записи были найдены рядом с трупом кардиомиоцита и переданы лично в руки вашему покорному слуге.
Автор - Валерия Петрова (с)
«Я не знаю, как долго мы продержимся, но я уже чувствую, как внутри меня разрушаются митохондрии, а ионы кальция садятся на фрагменты их крист. Прошло всего 15 минут, как мы поняли, что дело дрянь. Атеросклеротическая бляшка пробудилась, и никто из нас не был к этому готов. Томящийся в ней тромбопластин остановил тромбоциты и велел им начать агрегацию. Они, как загипнотизированные, начали выделять вазоконстрикторы - серотонин, тромбопластин А2, чтобы организовать тромб. В итоге нам перекрыли доступ к кислороду. Разнеслось громкое сообщение: «Внимание! Включается экстренное коллатеральное кровообращение, будьте внимательны! Повторяю: включается экстренное коллатеральное кровообращение!» Но видели бы вы обреченность на мембране моих сотоварищей, когда они поняли, что аварийный кровоток их не спасет. Каждая клеточка начала чувствовать постепенно нарастающий дефицит АТФ. Все мы были вынуждены остановить работу мембранных помп. Ионы кальция и натрия заполнили цитоплазму, и вода пошла за ними. Ионы калия наоборот, воспользовавшись моментом, наконец-то выскользнули из клетки. Я знаю, что это может очень плохо сказаться на возбудимости и автоматизме клеток, но ничего не могу с этим поделать».
«Прошло 30 минут. Я все еще держусь, но с ужасом понимаю, что весь запас гликогена, который я и мои товарищи берегли на черный день, израсходовался. Страшно представить, какие необратимые явления последуют дальше. Миофибриллы внутри расслабляются окончательно и бесповоротно, но я еще нахожу в себе силы писать эти строки. Кто-то должен рассказать, как все было на самом деле. Вы даже не представляете, что тут творится. Повсюду слышатся крики кардиомиоцитов, в которых кальций-зависимые протеазы и активированные ацидозом гидролазы разрушают внутриклеточные структуры. Наши миофиламенты распадаются, мембраны органелл разрушаются. Вокруг меня уже витают активные формы кислорода, я постараюсь скрыться от них. Я не должен умереть от перекисного окисления липидов мембран, пока рано…»
«Прошла пара часов. Мне повезло, я обнаружил рядом с собой интрамуральный сосудик, пока что смогу питаться от него. Остальные, кто держался лишь за счет анаэробного гликолиза, тихо стонут и погибают. Я вижу, что ферменты цикла Кребса в их митохондриях больше не функционируют. Если бы нашу зону покрасили теллуритом калия, то теллурит так и остался бы бледного цвета. К сожалению, у нас нет кислорода, чтобы восстановить его до теллура, тем самым окрасить в темный цвет и доказать, что мы живы…»
«Пережил половину суток, 12 часов страха и дикого ужаса. Просто молча наблюдаю за тем, как дегенерируют мышечные волокна. Ферменты цикла Кребса исчезли повсюду… Но есть еще надежда, что на периферии нашего ишемизированного участка остались ребята, в которых сохранена их слабая активность. Возможно, они справятся и выживут. Я верю в это…»
«Надо же, уже прошло 18 часов. Ядра кардиомиоцитов сморщиваются, распадаются, клетки погибают и перед смертью они выбрасывают ферменты креатинкиназу и трансаминазы, как сигнал о помощи. Надеюсь, обнаружив их, врачи поймут, что мы нуждаемся в срочной поддержке».
«С добрым утром меня. Прошло более суток, а я все еще с вами. Надолго ли?.. Вокруг полная зона отчуждения - крупные поля фуксинофильной дегенерации. Вдали, на горизонте, видна демаркационная зона. Оттуда, из полнокровных сосудов микроциркуляции, лейкоциты уже несутся к нам, в зону некроза, во всю прыть. Ну-с, встретим их, как подобает».
«4-5 сутки. На смену лейкоцитам пришли макрофаги. Они полностью взяли ситуацию под свой контроль, активно убирают трупы моих товарищей. Иногда они проходят мимо меня и предупреждают, что скоро подойдут фибробласты, чтобы начать рубцевание. Но я уже ничего не боюсь, меня теперь не запугаешь».
«Идет вторая неделя. Макрофаги все занимаются размягчением и резорбцией тканей, а я подшучиваю над ними, говоря, что своей старательностью они доведут дело до острой аневризмы сердца. Макрофаги недовольно поглядывают в мою сторону, а я лишь улыбаюсь в ответ. А что еще остается делать? Только наблюдать. Наблюдать за тем, как от зоны здоровых клеток постепенно наползает юная грануляционная ткань, но она никогда не заменит моих погибших друзей. А еще порою доходят новости о сохранном миокарде. Я очень рад, что мои товарищи справились с нагрузкой, которая на них свалилась. Наверное, им здорово досталось. Пришлось размножить митохондрии, рибосомы, а затем и миофибриллы внутри цитоплазмы. Да, гипертрофия, она такая, что тут еще скажешь… Интересно, а я бы смог так же, как они?»
«Потерял счет дням, но по-моему скоро будет 4 неделя. Безразлично наблюдаю, как меня замуровывают заживо. Грануляционная ткань созревает и превращается в зрелую грубоволокнистую соединительную. Теперь я нахожусь в крупном очаге кардиосклероза. До сих пор не могу поверить в то, что остался совершенно один…Абсолютно один в этой пустынной рубцовой ткани. Вокруг такая тишина… Кто, кто теперь найдет эти записи? Кто услышит о моей истории? Не знаю … Но если сейчас вы читаете эти строки, значит, моя работа была не напрасна!»
Записи были найдены рядом с трупом кардиомиоцита и переданы лично в руки вашему покорному слуге.
Автор - Валерия Петрова (с)